Не любовь. New York.

Там, где Город высотой в пол-неба,
Там, мне крылья за спиной расправил Ветер,
Он позвал меня туда, где свет,
Где город даст ответ
На все вопросы,
А Ветер мне скажет: «Лети, лети...»

RR



Я не умею любить города. Я не могу любить страны.. Я могу полюбить картину, я могу часами думать о книге, я могу восторгаться архитектурой. Но города и страны для меня – не статичный срез настроения и не череда состояний, которые переживает автор. Они для меня – сплетение чувств, ощущений и судеб. Они слишком сложны для любви. И слишком для нее динамичны.

Я не умею любить города и страны. Но они навсегда впечатываются в мою память и в мою душу.
Париж подарил мне красоту. Уезжая из него, я думала только об одном: «Господи, какой же ты сложный! Какой сложный!»
Токио показал мне будущее в снах небоскребов , взмывающих в небо, и в глазах людей, изобретающих нереальность.
Иерусалим научил меня вечности сплетением храмов, религий и культур.
Индия поделилась со мной смирением. Здесь, даже ложась спать на грязной мостовой, люди благодарят богов и засыпают с улыбкой.
Куба рассказала о свободе. Сила и гордость кубинцев, которые часто ложатся спать голодными, не может не восхищать. На Кубе, на берегу атлантического океана под шум волн мне захотелось петь.
После тридцати стран и множества городов на моем пути разве могло меня что-то удивить?
Но Нью-Йорк... Нью-Йорк смог.

Чем он меня удивил?
Тем, что, попадая сюда, ты как будто смотришь на весь мир через миниатюрный калейдоскоп: китайский квартал, как маленький Пекин; кубинский район, где пахнет кофе и стены разрисованы экзотическими птицами и фигурами богов; Гарлем, как будто сошедший с экрана кинофильмов. Или Брайтон-Бич, застывший в конце восьмидесятых- начале девяностых, где эмигранты, теперь уже седые и солидные, танцуют под русский шансон прямо на набережной и с удовольствием пьют водочку, закусывая селедочкой. А в пятистах метрах от Брайтона, заглушая русские песни, под шум волн и таитянский этно-транс на импровизированной дискотеке танцуют наши ровесники – афроамериканцы, белые американцы, русские, китайцы, мексиканцы, у которых нет ностальгии и тяжелого прошлого, а есть настоящее и легкая эйфория.



А, может, Нью-Йорк поразил меня тем, что в Музее Дизайна знакомишься с такими изобретениями, которые опережают человеческое воображение: город будущего Масдар, системы сбора энергии океанских волн?
Или тем, что в Гуггенхайме я вдруг почувствовала картины Кандинского, именно почувствовала, потому что увидеть на них что-либо определенное очень сложно.
И, конечно же тем, что в Музее Современного Искусства у меня захватило дыхание перед моей любимой картиной «Звездная ночь» Ван Гога. И я никак не могла от нее отойти.

Впрочем, дыхание в Нью- Йорке у меня перехватывало часто – на аттракционах на Кони Айленде, где с высоты летишь так быстро к земле, что не кричать невозможно. Забываешь, что затаила дыхание, и, кажется, потеряешь сознание от такого потрясения. Или в при звуках органа, в католическом соборе, очень напоминающем Нотр-Дам, но удивительно вписывающемся в пейзаж с небоскребами.
А, может быть, в Центральном парке, где, лежа на траве и глядя в сияющее небо, мне показалось, что чудеса возможны, что, несмотря на пресловутую силу земного притяжения, я все-таки научусь летать...

Я многое поняла в Большом Яблоке.
В первую очередь, то, что маленькое яблоко, Сколковское, появилось в моей жизни не случайно. Я долго думала над своим выбором. Оценивать такой выбор постфактум при существующем богатстве альтернатив сложно и даже болезненно. Соответствие ожиданий и реальности...
До Нью - Йорка я не знала ответа: был ли правилен мой выбор, был ли он разумен. Последнее вызывало серьезные сомнения – первый набор в новую бизнес-школу. Без имени, без истории. С будущим, которое зависит от нас, от тех, кто будет в ней учиться. Слишком большой риск - FUD ( Fear, Uncertainty and Doubt), хоть и не в общепринятом значении этого выражения.
Но Нью-Йорк помог. Он снял сомнения. Этот город был моей мечтой последние пять лет. И, если моя мечта сбылась, вплоть до того, что даже жили мы там, где мне больше всего хотелось, – рядом с Центральным парком, в десяти минутах ходьбы, значит, все что со мной происходит, не случайно. И мой выбор – оставить все и пойти учиться на МВА, выбрать СКОЛКОВО, поверив в него; мой выбор не мог быть другим. Он мог казаться неразумным, рискованным, непонятным, но другим он быть не мог.

Спасибо тебе, Нью- Йорк. Ты меня освободил, ты меня успокоил, и ты дал мне энергию. Энергию, которая может победить инерцию и косность, беспорядок и неопределенность. Ты подарил мне Крылья, и ты научил меня Летать.